Николай Иванович Васильчиков 4-й, 1792-1855, из дворян Московской губернии, сын отставного бригадира Ивана Николаевича и жены его Федосьи Николаевны, рождённой Кротковой. Родился 28 марта 1792 года и числился в пажах.
    "Влияние Наполеоновских войн так неотразимо действовало на современную молодёжь, что все поголовно стремились к военной службе, и Иван Николаевич, уступая просьбам сына, привёз его ещё подростком к близкому родственнику и другу Василию Алексеевичу Васильчикову, благодаря влиянию которого, Николай Иванович поступил 15 лет от роду, 11 февраля 1807 года, юнкером в Кавалергардский полк. 29 января 1808 года произведён в эстандарт-юнкеры, 5 ноября того же года в корнеты, 14 января 1813 года в поручики, 20 февраля того же года в штабс-ротмистры, в 1816 году в ротмистры. В 1818 году назначен командиром эскадрона. В 1819 году произведён в полковники. 28 марта 1820 года назначен полковым командиром Новгородского кирасирского полка, а 27 февраля 1824 года уволен от службы генерал-майором, с мундиром.
    Васильчиков сделал кампании 1812 — 14 гг. с Кавалергардским полком. За Бородино награждён орденом Св. Анны 3-й степени «За храбрость», за Кульм орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом и за Фершампенуаз — орденом Св. Анны 2-й степени. В 1816 году был командирован, по Высочайшему повелению, для выбора людей из Екатеринославского и Новгородского кирасирских полков на укомплектование Кавалергардского полка и «за хороший выбор» получил Монаршее благоволение. В 1820 году,  командуя Новгородским полком, получил за смотры и маневры брильянтовый перстень.
     Цельная натура Васильчикова, воспитанная в преданиях старины, не долюбливала французов за их легкомыслие и революционные увлечения, и впоследствии он охотно вспоминал, как ему довелось нагнать на них страху, и отчасти даже гордился, что принадлежал к малой кучке людей, окрещенной французами прозвищем «ogre russe».
Приводим из его воспоминания два эпизода, имеющие отношение к Кавалергардскому полку. В 14-м году, когда кавалергарды стояли в Версале, эскадронный командир Сергей Петрович Ланской заболел, и Васильчиков временно вступил в cию должность. Один из подчинённых ему солдат, молодой и красивый, бежал и привёл Васильчикова в неописуемое негодование. Он видел в этом поступке позор чуть ли не всему полку. Он приказал товарищам отыскать его хоть со дна морского, и, несмотря на различные затруднения, через несколько дней его привели в эскадрон. Что сталось с Васильчиковым, когда, взамен кавалергардского мундира, он увидел на плечах дезертира столь ненавистную ему французскую революционную блузу — «carmagnole». Он моментально разорвал её на нём в клочки и немедленно предал солдата военному суду.  Несмотря на заступничество многих, на романическую подкладку этого побега, Васильчиков настоял, чтобы солдат был расстрелян (случая расстреляния за всё время существования кавалергардов не было. Равно из материалов Полкового архива и архивов военного ведомства усматривается, что за всё время пребывания полка во Франции не было ни одного случая наказания шпицрутенами). Местное население сильно вознегодовало на него за жестокую расправу, и, когда он проезжал по улице, мальчишки преследовали его криками: «Ogre russe, colonel barbare, cannibale!»
    Может статься, что это обстоятельство послужило поводом к весьма комическому инциденту, происшедшему при выступлении кавалергардов из Версаля.
    На плацу собралась масса уличных зевак, отпускавших разные остроты и плоские шутки насчёт русских, полагая, что, за непониманием наречия, это пройдёт безнаказанно. Солдаты в самом деле добродушно смеялись им в ответ, но офицеров эти вы¬ходки раздражали, и один из них, выведенный из терпения нахальством одного французика, шнырявшего между группами, и явного зачинщика издевательств указал на него фланговому вахмистру атлетического телосложения, внушительно добавив: «Проучи - ка его хорошенько!» Француз был маленький, худенький, юркий, с длинной всклоченной ры¬жей шевелюрой. Вахмистр ловко подскакал к нему, запустил всю ладонь в волосы и так тряхнул его в воздухе, что французик опомнился уже на ногах, моментально оплешивев, а у вахмистра болтался в руках импровизованный парик. Картина мгновенно изменилась: проученный забияка исчез в толпе, которая разразилась неистовым смехом, награждая оглушительными рукоплесканиями недюжинного победителя.
    Васильчиков не только любил службу, но до тонкости знал её, и в старости с гордостью припоминал, что лучшие кавалерийские генералы прошли его школу: Р. Е. Гринвальд, Петр Петрович Ланской, Ал. Ник. Арапов (командиры Кавалергардского, Конного и Кирасирского Его Величества полков) служили в его эскадроне и, несмотря на строгую дисциплину, сохранили на всю жизнь самые лучшие товарищеские отношения. После французской кампании Васильчиков прослужил еще четыре года в Кавалергардском полку и 27 лет от роду был назначен командиром Новгородского кирасирского Великой Княгине Елены Павловны полка. Сдав его в образцовом порядке после 6-летнего командования, он вышел в отставку и поселился в своём подмосковном имении, три раза к ряду избираемый предводителем дворянства Серпуховского уезда.
    Долголетняя его дружба с братьями Ланскими скрепилась еще теснее браком с сестрою их Марией Петровной, от которой он имел пять дочерей и сына Николая. Он был не женат (на 1906 год), и с ним пресекается эта ветвь Васильчиковых.
    Николай Иванович Васильчиков скончался 27 января 1855 года и похоронен в своём родовом имении, селе Лопасне Серпуховского уезда, Московской губернии.